Позади закаркал птенец. Мать ответила ему яростным криком. Она бросила свою добычу и понеслась на дракона. Она летела прямо на него, взъерошив крылья и выставив когти для атаки. Бен уже видел белки ее глаз — и тут Лунг развернулся.

— Держитесь крепче! — крикнул он. Он камнем полетел вниз, туда, где ущелье было слишком узким для гигантской птицы.

Мухоножка испуганно огляделся. Гигантская птица была прямо над ними, закрывая Лунга своей черной тенью. Она тоже пыталась снизиться, но огромные крылья задевали о скалы. С гневным воплем она взвилась вверх и повторила попытку. При каждом броске птица чуть приближалась к спасающемуся бегством дракону.

Лунг почувствовал, как слабеют его силы. Крылья у него отяжелели, и он потерял ориентацию.

— Уже не действует! — закричала Серношерстка и потянулась назад. — Скорее! Флакон! Скорее!

Бен поспешно сунул ей в лапу флакон. Серношерстка ослабила ремень и перегнулась вперед.

— Иду! — кричала она, быстро карабкаясь по длинной драконьей шее. — Поверни голову, Лунг!

Бен слышал, как вдали все отчаяннее кричал птенец гигантской птицы. Его мать предприняла новую напрасную попытку протиснуться в ущелье. Потом она хрипло каркнула и полетела прочь.

— Она улетает! — закричал Бен. — Она улетает к своему птенцу, Серношерстка!

— Что? — откликнулась Серношерстка. — Она не могла додуматься до этого пораньше? — дрожащими руками она обхватила за шею летящего дракона и выдавила ему на язык каплю лунной росы. Лунг тут же почувствовал прилив сил.

— Ты держишься, Серношерстка? — крикнул он, медленно снижаясь.

— Да, да! — отозвалась маленькая кобольдиха. — Ты только лети, унеси нас подальше от этой чертовой птицы!

Ущелье становилось все уже, вскоре оно превратилось в расселину между скал. Лунг протиснулся сквозь нее, как сквозь игольное ушко. За ней лежала широкая пустынная долина, словно плоская тарелка с камнями, поставленная среди гор. Похоже, сюда не ступала ничья нога. Лишь ветер играл с чахлой травой.

Лунг приземлился у подножия горы, круглой, как выгнутая кошачья спина. За ней вставали другие. Покрытые снегом вершины ослепительно блестели на солнце. Серношерстка со вздохом облегчения шлепнулась с шеи Лунга на траву.

— Чтоб я еще когда-нибудь взялась за такое! — простонала она. — Ни за что! Груздь и волнушка, до чего же мне худо! — она села на землю, сорвала между камней немного травы и поспешно сунула в рот.

Бен с Мухоножкой на руках скатился со спины Лунга. В ушах у него все еще звучало карканье птенца. Штаны были все изорваны, руки расцарапаны, а арабский платок остался в ветвях гигантского гнезда.

— На кого ты похож! — Серношерстка расхохоталась, взглянув на него. — Можно подумать, что ты пытался воровать у фей ежевику.

Бен усмехнулся, вытаскивая из волос жухлые листья:

— До чего же я обрадовался, когда вас увидел!

— Скажи спасибо Мухоножке, — ответила Серношерстка, запихивая флакон с лунной росой в рюкзак Бена. — Мухоножке и специалистке по драконам. Без ее водички Лунгу пришлось бы идти искать тебя пешком.

Бен посадил Мухоножку себе на руку и легонько похлопал его по носу.

— Спасибо большое! — сказал он. Потом он погладил Лунга по длинной шее и смущенно ткнул в бок Серношерстку. — Спасибо! — повторил он. — Я и правда думал уже, что пойду на корм птице.

— Этого мы бы не допустили, — прочмокала Серношерстка и утерла губы. — Взгляни-ка на свою умную карту и скажи, куда это мы попали, — она показала на горы вокруг.

— Здесь тебе тоже все кажется знакомым?

Бен огляделся и отрицательно покачал головой.

— А реку ты слышишь? — спросил он. Серношерстка напрягла слух.

— Нет, я ее давно уже не слышу. Зато вон те горы, — она показала на покрытые снегом вершины, — теперь намного ближе, если я не ошибаюсь.

— И правда, — пробормотал Бен. Лунг рядом с ним потянулся и зевнул.

— Ой! — проговорил Бен. — Тебе же опять не удалось поспать.

— Ничего, — сказал Лунг, снова зевая.

— Что значит «ничего»? — Серношерстка покачала головой. — Тебе нужно выспаться. Кто знает, через сколько гор нам еще придется лететь. Самое трудное, возможно, еще впереди. Как ты будешь с этим справляться, зевая?

Она взобралась немного вверх по склону и осмотрелась.

— Сюда! — крикнула она вдруг сверху. — Здесь пещера! Идите сюда!

Лунг и Бен устало поднялись к ней.

— Надеюсь, здесь не окажется такого мерзкого василиска, — пробормотал дракон, следуя за Серношерсткой в темноту пещеры. — У кого-нибудь есть с собой зеркало?

ПРОПАВШИЙ СЛЕД

— Где он? — прорычал Крапивник, поднимая голову из пенящейся воды. Горы черно-серой стеной закрывали небо, а река напирала на них, словно желая отодвинуть в сторону. Ее темные воды бились о чешую Крапивника, грозя смыть Галькоборода с бронированного лба его хозяина.

— Ваше золотое сиятельство! — прохрипел гном, отплевываясь от ледяной воды. — Когда мы сможем выйти на берег? Ведь гном — не рыба, — он промок насквозь, вплоть до шерстяной рубахи. Зубы у него стучали, а шляпу он уже семь раз вылавливал из воды.

— На берег? — рявкнул Крапивник. — Чтобы мне пришлось драться с людьми?

Галькобород, весь дрожа, посмотрел вперед. Через пенящуюся реку был перекинут висячий мост. К склонам гор лепились дома, а между огромными скалами вдоль берега вилась дорога, почти засыпанная оползнями после недавнего ливня. На мосту никого не было, только две птицы сидели на непрочных канатах. Но по дороге пробирался одинокий автобус, а между домами людей было полным-полно.

— Где он? — снова спросил Крапивник. — Он не мог уйти далеко. Это невозможно, — он потянул носом прохладный вечерний воздух. Днем на Крыше мира было невыносимо жарко, но стоило солнцу скрыться, как по долинам растекалась ледяная прохлада, как будто горы дули на них со своих снежных вершин.

— Прошло немало времени с тех пор, как вы чуяли его в последний раз, ваше золотое сиятельство, — сказал Галькобород, отряхивая от воды поля шляпы. — Я бы сказал даже, много времени!

— Знаю, знаю, — буркнул Крапивник и поплыл дальше, пока не оказался в тени моста. — Вплоть до этих гор все шло отлично, и вдруг след пропал. Р-р-р-р! — он в ярости плюнул в бурную воду.

— Он, видимо, не стал лететь вдоль реки, — Галькобород чихнул и потер озябшие руки. — Вы ошиблись, ваше золотое сиятельство. Он полетел через горы. Как же вы его там догоните?

— Да заткнись ты! — Крапивник, фыркая, выставил голову из воды и развернулся. Течение повлекло его за собой обратно на юг. Место, где он потерял след Лунга, было недалеко.

— Ваше золотое сиятельство! — закричал вдруг гном. — Осторожно! По реке подымается судно, прямо на нас!

Крапивник вскинул голову.

— Ага! Вот и отлично! — прорычал он. — Я его чуть-чуть потолкаю. Чуть-чуть опрокину, разобью, потоплю. Вот будет забава! Люблю слушать, как верещат эти двуногие, — он остановился, упираясь против течения, и спрятал голову в воду. — Одного толчка хватит! — беззвучно прошелестел он. — Эти двуногие беспомощны на воде, как мошки.

Узкая лодка с трудом двигалась против течения. Когда она подошла совсем близко, Крапивник поднял голову и уставился на людей. Почти все смотрели на берег, туда, где стояли дома. Только высокий худой мужчина и девочка глядели на исчезавшие в вечерних сумерках горы.

— Нет, ты только посмотри, гном! — Крапивник втянул голову обратно и рассмеялся так, что все его тело затряслось. — Это кто же к нам приплыл? Тот самый профессор, укравший мою чешую. Вот так сюрприз! — несколькими ударами хвоста он отгреб в сторону, пока не уперся броней в скалистый берег.

Лодка проплыла мимо, и люди даже не заметили, какой опасности избежали. Только девочка поглядела туда, где скрывался под водой Крапивник. Она потянула отца за рукав и закричала что-то сквозь шум реки, но Барнабас Визенгрунд лишь погладил дочь по голове и с отсутствующим видом продолжал смотреть вверх, на горы.